Сергей Лютаревич: «Экспорт для нас является спасением»

– Каких итогов в экспорте компания добилась в прошлом году?

– Прошлый 2022 год для нас в рамках экспорта был стартовым. В октябре 2021 года мы запустили новый завод – самое современное на сегодня в России предприятие по изготовлению рыбных консервов. До этого мы работали на российский рынок, поставляя традиционную продукцию – кильку в томатном соусе и шпроты. Запуск нового завода позволил нам всерьез заняться темой экспорта. Мы в 2,5 раза увеличили объем выпуска – до 120 млн физических банок в год. Реализовать такой объем только на внутреннем рынке довольно сложно, поэтому возникла необходимость развивать поставки за рубеж. 

Кроме того, единственная госпрограмма по поддержке рыбной переработки – это «экспортное» 512 постановление Правительства. Благодаря этой программе мы получили льготный кредит под 2,5% на 8 лет в размере 900 млн рублей, это почти половина от общего объема инвестиций в строительство. Этот завод позволил поставлять на экспорт новые продукты, например, делать сардины. И сегодня у нас уже почти 20% выпускаемой продукции отгружается за рубеж. 

– На какие рынки поставляете свою продукцию?

– В первую очередь это страны СНГ: Белоруссия, Узбекистан, Армения, Азербайджан. Мы очень рассчитывали на европейские рынки, потому что мы делаем действительно качественный продукт. Однако, в связи с введенными ограничениями, нас на европейский рынок не пускают. Но мы не теряем оптимизма, рассчитываем развиваться за счет азиатских рынков и Ближнего Востока. А также планируем участвовать в деловых миссиях, которые организует «Агроэкспорт» в странах Азии. 

– Логистика не будет ограничивать ваши поставки в Азию? Европа то у вас рядом с Калининградом, а поставки в тот же Персидский залив?

– Важно даже не столько расстояние, сколько то, что сейчас наблюдается дефицит перевозчиков. Поэтому логистика сегодня – один из самых острых моментов. Чтобы решить эту проблему, я думаю, мы будем объединяться с другими производителями продуктов питания: мясных консервов, молока и т.п. И надо думать о создании некоего центра распределения продукции поближе к рынкам сбыта, хаба, где можно ее хранить. Тогда можно было бы выстраивать логистику. 

Специфика отдельных рынков

– В чем особенность ближневосточных стран?

– Они мясоеды, приучить их к незнакомой рыбе будет сложно. Там может пойти только та рыба, которая ловится в их водах. Например, сардины. Поэтому мы запустили линейку с сардинами. Запустили новую торговую марку «Fishpoint» для паштетов, потому что они знают, что такое рыбный паштет. 

– Дальше на восток в ЮВА другая модель потребления рыбы…

– Она везде другая. Казалось бы, Польша – наш сосед, но у них совсем другие вкусы. Все соусы холодные, с уксусом, без вкуса рыбы. Мы можем для любого рынка сделать тот ассортимент, который им нужен, те соусы, которые востребованы местным потребителем. Мы даже на российский рынок и в страны СНГ делаем разные вкусы. Азербайджанцы просят более перченый вкус, для Ростовской области делаем сладкий соус. Наши технологи могут сделать любой продукт. Мы делаем кильку по-гавайски, по-венгерски, по-мексикански. Это, по сути, готовое блюдо.  

– Калининград, с точки зрения логистики, удобен для поставок в страны Западной и Северной Африки. На эти рынки смотрели?

– Смотрим сейчас. Раньше мы их особо не изучали. Там специфические климатические условия. Для рыбных консервов комфортная температура воздуха – до плюс 30⁰С, выше – уже тяжело, а в этих странах полгода температура плюс 40⁰С. Поэтому нам под эти рынки надо будет еще подстраивать технологические процессы. 

– На Китай смотрите?

– Мы смотрим на Китай. Мы боимся Китая, как рынка. Мы видели в Китае рижские шпроты, но, когда я общался с латышами, они сказали, что продают один контейнер в год. Китайцы в принципе не едят такие продукты. Мы думаем, какой продукт сможем сделать для Китая. Скорее всего это будут паштеты.   

– С точки зрения продвижения, как-то работаете на зарубежных рынках?

– Работаем, но ни одно предприятие, какое бы сильное оно ни было, не сможет удержаться на зарубежных рынках без поддержки государства. Поэтому у тех же сельхозатташе должен быть KPI по продаже российской продукции.

– В этом случае нужен зонтичный бренд для российской рыбной продукции?

– Не нужен. Мы эту тему проходили 5 лет назад, 10 лет назад. Он не пройдет. Он не прошел нигде, ни в мясе, ни в других продуктах. 

– Почему? Есть же успешный опыт в США, Австралии по совместному продвижению рыбы и морепродуктов под единым брендом…

– Потому что у каждого предприятия есть своя стратегия, задачи: кто-то хочет прибыль получить, кто-то долю рынка увеличить. Российские рыбаки, на мой взгляд, к подобной кооперации пока не готовы.     

Эффект санкций

– Как санкции сказались на вашем производстве?

– Есть проблемы с доставкой материалов. Например, крышку для жестяной банки мы покупаем в Китае. Банку не импортируем, а крышку да. Мы ее не можем провезти транзитом через Литву, поэтому вынуждены везти через Санкт-Петербург морем. То же самое со стеклянными банками, которые мы везем из Москвы. И получается, что фура стеклянных банок стоит 600 тыс. рублей, а их доставка – 400 тыс. 

Доставить готовую продукцию из Калининградской области в другие регионы России можно без проблем. Мы спокойно везем через Литву. Но все, что касается экспорта, нет – транзит для поставок в третьи страны запрещен. И получается, что даже в Белоруссию, которая находится в 370 км от нас, мы везем через Усть-Лугу. 

– И вы остаетесь конкурентоспособны даже в такой ситуации?

– Если брать всю рыбоконсервную промышленность, то она находится в нестабильном состоянии. Потому что выросла себестоимость, а больше всего выросла стоимость жестяной банки. За последний год она подорожала в 2 раза. Потому что жесть приходит в Россию из Китая. Поэтому, если брать кильку в томатном соусе, то ее стоимость 40 рублей, из которых почти 20 рублей – это стоимость банки. Кроме того, выросла стоимость томатной пасты, которую тоже везут из Китая. Поэтому те предприятия, которые покупают 100% рыбного сырья, находятся в сложной ситуации. 

При этом ни одной программы по поддержке рыбопереработки, не добычи, а именно переработки рыбы, нет. Есть только 512 постановление Правительства по льготному кредитованию, направленное на поддержку экспорта, куда включена и рыбопереработка. Поэтому рыбопереработчики очень бы хотели, чтобы отрасль включили в программу по постановлению Правительства 1528. Краткосрочные льготные кредиты сейчас бы спасли рыбопереработку.

Наша компания находится в стабильном состоянии благодаря тому, что мы сами занимаемся промыслом и расположены на берегу Балтийского моря. У нас рыба через 8 часов после вылова уже попадает в банку, ее не надо замораживать-размораживать, за счет чего мы экономим 15 рублей на каждом килограмме.  

Экспорт для нас в этой ситуации является отчасти спасением, но на экспорт не каждое предприятие может выйти, потому что даже у наших соседей – стран СНГ, жесткие требования по рыбным консервам, иногда даже жестче, чем в ЕС: по составу, по ассортименту. 

– Как санкции повлияли на рыбодобычу? Ремонт судов, формирование экипажей, топливо…

– Что касается промысла калининградских рыбаков, его нужно делить на две части. Первое – это Балтийское море, Калининградский и Куршский заливы. Промысел в этих водах ограничения не затронули. Вся рыба привозится на российский берег, экипажи местные, ремонт осуществляется на местной базе. Если говорить про флот, который работает в иностранных водах: в Атлантике, в Норвежском море, там проблемы есть. Основная – это то, что российские суда не пускают в европейские порты. Невозможно осуществить смену экипажа, получить провизию, выгрузить рыбу. Это существенное ограничение, которое влияет на экономику наших предприятий. Кроме того, существуют проблемы с оплатой топлива в рамках океанического промысла.

Сырьевая база для экспорта

– Насколько вы зависите от океанического промысла?

– Если брать нашу группу компаний, то мы за последние 6 лет полностью модернизировали флот и сегодня вылавливаем для себя 80% рыбы. Остальные 20% мы докупаем у других рыбных компаний, в том числе с океанического промысла. Сейчас работаем с Мавританией, рыбу везем оттуда. При этом, доставка сырья из-за границы подорожала в 2,5 раза. 

– Могут у нас в России возникнуть проблемы с сырьевой базой?

– Килечного сырья всем российским заводам необходимо 100 тыс. тонн в год. Из которых сегодня спокойно ловится 60 тыс. тонн в Балтийском море, 32 тыс. тонн в Каспийском и около 20 тыс. в Черном. То есть Россия себя полностью обеспечивает традиционным сырьем для рыбных консервов. Что касается других видов консервов: скумбрия, сардина, сардинелла, сельдь, то их надо закупать. Я думаю, что процентов на 50% мы себя обеспечиваем, но еще 50% надо импортировать. 

– Сейчас существует глобальный тренд на то, что аквакультура растет быстрее, чем объем вылова. Можем ли мы перейти на консервирование выращенной рыбы?

– Никогда аквакультура не заменит дикий промысел. Особенно, если мы говорим про консервы. Выращенная рыба всегда будет дороже, чем выловленная. Поэтому ассортимент аквакультуры – это охлажденная рыба, которую выловили и сразу положили на прилавок. 

– Если говорить про российский экспорт рыбы в целом, то основу его составляют поставки замороженного минтая в Китай. Его китайцы перерабатывают и поставляют в готовом виде в США и Европу. Нужно ли нам уйти от этой модели в сторону собственной переработки?

– Если бы вы этот вопрос задали год назад, то я бы сказал, что надо весь минтай перерабатывать в России. Но сейчас, когда европейский и американский рынки для нас закрыты… Столько рыбы, сколько у нас ловится минтая, Россия не сможет потребить ни в каком виде. Поэтому ее, конечно, нужно продавать на экспорт. И здесь все зависит от того, что востребовано на внешних рынках. Часть судов, которые модернизированы или недавно построены, делают филе прямо на борту. Они могут конкурировать с китайцами на тех же азиатских рынках. Но те суда, которые могут делать только замороженную тушку, к ним нельзя выдвигать претензии, что они продают сырье. Потому что так изменилась ситуация. 

– Какие у вас планы на 2023 год?

– Развивать экспорт в дружественные страны постсоветского пространства, особенный упор будем делать на Узбекистан, который выделяется большой численностью населения. Там серьезно присутствуют латыши – уже 25 лет, но мы будем доказывать узбекам, что есть шпроты не только рижские, но и калининградские, которые по качеству не хуже, а иногда даже лучше. В целом планируем увеличить поставки нашим соседям на 30% — это амбициозная цель. Плюс начинаем развивать дальний экспорт в страны Ближнего Востока и Азии.